При поддержке министерства культуры чтения России
Ереси.
Ересь - (от греческого hariesis "выбор, мнение") это отклонение от официального вероучения в области догматики и культа. Понятие "ересь" существует и в других религиях, например в Исламе еретическими течениями считаются Исмаилизм, религия Друзов и Алавизм, но мы будем говорить о христианских ересях.
Первые еретические течения в христианстве появились ещё в период Римской империи. Христианская ортодоксия постепенно определилась на вселенских соборах IV - V вв., в это же время христианский мир потрясли самые значительные ереси - манихейство, прискиллианство и арианство. И всё же в этот период ереси преимущественно были ограничены узкими кругами образованного клира, как правило, это были теологические споры, ещё не принявшие религиозную оболочку социального протеста. В X- XI веках возникают народные ереси, которые боролись за реформу Церкви.
По своей сути ереси так же различались между собой, всё-таки ересь - это, прежде всего, вероучение, и как любому вероучению, им были присущи определённые теологические доктрины. Поэтому учёные религиоведы разделяют ереси на виды:
Гностические ереси - имеющие схожие догматы с гностицизмом - рядом познеантичных религиозных учений, например, ярко выраженный дуализм в форме противопоставления духа и материи (например, ересь катаров или богомилов).
Тринитарные ереси - учения, по-своему толкующие догмат о Святой Троице или не признающие его вовсе (например, арианство, саввелианство).
Экклесиологические ереси - ереси, ставившие под сомнение понимание Церкви и её роли в христианском мире (Донатизм).
Христологические ереси - оспаривающие вопросы воплощения Бога Сына, вопросы, связанные с жизнью и деяниями Иисуса Христа, сочетание в Христе Бога и человека (Несторианство).
За всю историю еретических учений было великое множество, существуют они и сейчас, разве что до открытой борьбы с ними доходит лишь в том случае, когда еретические секты начинают представлять явную угрозу обществу. Рассказать обо всех ересях - это слишком обширная задача, поэтому ознакомимся лишь с теми, которые оказали заметное влияние на христианское общество Западной Европы в эпоху поздней Римской Империи и в Средние века.
Василидианство
Манихейство
Монархианство
- Адопционизм (Динамизм
- Модализм (Савеллианство)
Донатизм
Агонистики или Циркумцеллионы
Арианство
Прискиллианство
Несторианство
Богомильство
Альбигойцы или Катары
Вальденсы
Василидианство.
Проповедник Василид Сирийский, живший в первой половине II века, на основе гностицизма развил своё учение, которое просуществовало вплоть до IV века. Будучи учеником Главка (или Главкиада), который называл себя в свою очередь учеником апостола Петра, Василид по-своему разработал космогонию, где верховным божеством являлся Абраксас - олицетворяющий единство мирового времени и пространства. Само Имя этого божества содержит в себе число 365 - сумма числовых значений греческих букв, составляющих слово "Абраксас".
Абраксас произвел семь эонов (разумных сил), два из которых "Сила" и "Мудрость" произвели ангелов, которые в свою очередь создали небо и других ангелов и т.д. Ангелы низшего порядка создали мир и людей, но материя, из которой были созданы последние, была злой, хотя и вечной. Несмотря на то, что вначале людям были даны разумные души, они быстро погрязли в грехах. Чтобы вернуть им прежнюю чистоту, один из эонов воплотился на земле в виде Иисуса Христа. Несмотря на то, что Иисус творил чудеса, иудеи не поверили ему и осудили на казнь на кресте, но так как Иисус Христос существовал только в кажущемся облике, то вместо него на кресте принял мучения и смерть некий Симон Киринейский. Поэтому василидиане не считали грехом, отречение от Христа в случае опасности, а, как известно, в первые века н.э. христиане нередко подвергались гонениям.
Учение Василида было осуждено, но отголоски этого учения ещё проявлялись в других еретических доктринах, например, в Прискиллианстве
Манихейство.
Последователи учения Манеса (или Мани), распространились по всему континенту: от Китая до Рима и Испании, а так же проникли и в северную Африку (Египет) и немудрено. Манихейство, возникнув во второй половине III в. и просуществовав, в явном виде до XIII в., оказало внушительное влияние на многие другие еретические течения в христианстве и не только. Опираясь на принцип дуализма и суровую аскезу, манихейство претендовало на роль новой мировой религии, но, как ни парадоксально, практически везде было признано ересью и подвергнуто гонению. Однако по порядку.
Родившись в 216 г. в Месопотамии в местечке Мардину (Вавилонская область), будущий духовный учитель получил имя Сураик, но прославился он под прозвищем Мани, что означает "дух" или "ум". Отец его был парфянский князь, мать также принадлежала княжескому роду. Первоначально Мани принадлежал к секте крестильников или мандеев, но в 238 г., попытка проповедовать свои собственные религиозные идеи, приводит к конфликту с местными иерархами и он покидает общину, отправляясь в Индию с небольшой группой последователей. Находясь в Индии, Мани явно испытал влияние буддизма. Сплав буддизма, христианства и зороастризма стал основой нового учения, так как Мани считал, что все мировые религии, в сущности, едины. Он много путешествовал по Индии, Ирану, Средней Азии, принимал участие в дискуссиях с авторитетными представителями различных религий и проповедовал сам, обретая новых приверженцев своего учения. Несомненно, обладая талантами, Мани излагает основы своего учения в семи сочинениях (в основном на арамейском языке), и сам же иллюстрирует их.
Что же представляло собой это учение и чем привлекало людей разных стран, да ещё на протяжении стольких лет?
Мани считал, что окружающий нас мир - это арена борьбы двух начал, света и тьмы или добра и зла. Светлое и доброе ассоциировалось с духовным началом, тогда как всё материальное соотносилось с тьмой и со злом. Конечная цель состоит в том, чтобы спасти частицы света, заключенные в душах людей от власти материи.
;Царство добра и света состоит из пяти чистых стихий: огня, воздуха, воды, земли и света, его властителем является Отец Величия (добрый Бог). Владыке Тьмы (злому Богу) принадлежали пять нечистых стихий в Темном царстве: буря, тина, мрак, туман и всепожирающее пламя. Равновесие между двумя царствами-началами было нарушено, когда Владыку тьмы привлек блеск царства света. Для защиты своего царства Отец Величия производит из себя эона - Матерь жизни, который в свою очередь производит ещё одного эона, явившегося в мир как Иисус Христос. Однако этих эманаций доброго Бога не хватило для полной победы над силами Зла и в результате произошло смешение света и тьмы. Чтобы освободить светлые элементы, очистить их от тьмы, Отец Величия создает видимый материальный мир, в котором и продолжается отделение света от тьмы. Манихейство преобразовывает ветхозаветные предания на свой лад. Мани учит, что Иисус помог Адаму познать добро и зло и сам побудил его вкусить плод от древа жизни, тогда как Сатана (он же Владыка Тьмы, злой Бог) противился этому. Сам Мани называл себя последним пророком, посланником истины - параклитом. Таким образом, с его помощью люди получили истинное знание, и возможность освободить свои души от элементов тьмы чтобы воссоединиться с царством света.
Для достижения этой цели Мани предлагал придерживаться аскетического образа жизни, причем у каждого был выбор - встать на путь "избранного", который был обязан соблюдать достаточно жесткие правила: не иметь собственности, не вступать в брак, отказаться от мяса и вина, не убивать и не рвать растений, идущих в пищу, или оставаться мирянином. Мирянину не вменялось в обязанности также строго соблюдать все правила, как избранным, однако ему надлежало помогать последним, что предоставляло возможность спасения и для него лично.
Видимо, достаточно понятная, логичная и наглядная доктрина манихейства, отсутствие института священства и, как следствие, сложных ритуалов и обрядов, а так же возможность выбора пути для спасения, привлекали новых последователей к учению Мани. Нельзя не упомянуть и тот факт, что манихеи усердно проповедовали свои идеи, развив миссионерскую деятельность, переводили свои священные книги, созданные Мани, на другие языки. Манихейство стало государственной религией Уйгурского и Енисейского каганатов, правда, эти государственные образования просуществовали недолго. Августин Блаженный, один из отцов церкви, был последователем манихейства около восьми лет, прежде чем разочаровался в этом учении.
<p> Судьба самого основателя манихейства сложилась не столь радужно. Если в начале он был радушно принят Сасанидским царем Шапуром, а после его наследником Ормиздом, то с приходом к власти Бахрама I, ситуация изменилась. Есть сведения, что интригу затеяли зороастрийские жрецы, конкурирующие с манихейством. Так или иначе, но Мани был обвинен в искажении веры и заключен в тюрьму (276 г.). По одной из версий, шестидесятилетний пророк умер в тюрьме от истощения, по другой его казнили, содрав с живого кожу. Но, как сказано, было выше, его учение просуществовало целое тысячелетие и продолжало оказывать влияние на религиозную жизнь Средневековой Европы.
Альбигойцы.
Наполеон Пейра (1809-1881)
"Заслуга протестантского пастора из Сен-Жермен-эн-Лайе, родом из Арьежа, Наполеона Пейра, состоит в том, что в конце XIX века он извлек катаризм из забытья и с помощью своего единственного исследования как эрудита, смог его популяризовать. В то время только католические теологи претендовали на то, что они знают кое-что на эту тему. Но именно Наполеон Пейра с его Суммой о катаризме в пяти томах, «Историей альбигойцев», которая начала выходить с 1870 года, сделал тему катаров популярной. Нужно сказать, что эта книга была написана с определенной точностью и хорошими намерениями в религиозной плоскости, и кроме того, настоящим литературным талантом. Получив прозвище «Южный Мишле», он писал эпопею о своей «сладостной романской родине». Известный как Aujol, великий «предшественник» окситанистов, он писал свои книги с поэтической и романтической силой, позволившей родиться пристрастию к альбигойским мученикам. После него уже невозможно было бесстрастно интересоваться ими. Он задал тон. Итак, мы встречаем Наполеона Пейра с его женой, в 1860-х гг., когда он поднимается на Монсегюр вместе с проводником. Он был покорен. Это он оставил нам миф о Монсегюре, как о храме Параклета, храме Святого Духа. Это он сделал Эксклармонду, сестру графа де Фуа, ставшую катарской монахиней в 1204 году, как мы знаем, основательницей Церкви Параклета в Монсегюре. Он вообразил, что для нее построили гробницу в огромном подземелье внутри горы. Можете представить себе всё остальное. Ведь эта изрытая гора могла хранить не просто гробницу диаконисы Церкви Параклета, но и более фантастические сокровища, которые некоторые упрямцы ищут до сих пор…"
Аnne Brenon, Jean-Philippe de Tonnac.
Cathares. Une contre-enquête. Paris, Albin Michel, 2008
Альбигойцы – это последние аквитанцы. Их история заключает в себе рыцарскую эпопею, а также патриотический и религиозный мартиролог. Эта эпопея – романская война, тройная защита Неба, Земли и Града; территории – от крестового похода, национальной независимости – от капетингской монархии, религиозной свободы и освобождения человеческого духа – от римской теократии. Война более высокая и священная, нежели та, которая в те времена приводила в движение Запад; ибо тогда как Европа устремлялась в Азию ради освобождения Иерусалима и Гроба Христова, Аквитания сражалась за Небесную Любовь, за Вечное Слово, за Град Божий.
Никогда не было борьбы величайшей, более героической, более яркой. По театру военных действий – она прокатится, в течение двадцати лет, подобно грозе, вокруг Тулузы, в необъятном «цирке» Севенн и Пиренеев, Альп и Океана. –По героизму: несколько князей гор, во главе своих народных и рыцарских кланов, противостояли двадцати крестовым походам, отражая мечом эти лавины людей и коней, гидр предательства и громов Ватикана. По предводителям – это Филипп-Август и король Арагона, Рамон VI, граф Тулузы, и Симон де Монфор, Святой Доминик и Гилаберт де Кастр, патриарх альбигойцев, и над ними – Иннокентий III, Цезарь-священник. По жертвам – погибли два миллиона человек; король, князья, народ, его цивилизация, его язык, его дух; и его падение отсрочило на три столетия западное Возрождение. По патетическому интересу: победивший Юг пал из-за вероломства и во время праздника, подобно греческому герою: он пел песнь своего триумфа на краю могилы, и его погребальная эпопея является в то же время песнью освобождения умирающего лебедя.
Гильём де Туделла, трубадур графов Фуасских, является Гомером этой Илиады, героями которой были эти князья; рапсод, несомненно, довольно переменчивый, довольно несовершенный, но современный, рыцарственный, трепещущий, несмотря на свои проявления слабодушия, от патриотических эмоций, который передал своей песни и своей арфе аккомпанемент баталий; его прерывистые стихи скандируются на ровном галопе его парадного коня, и строятся, сбивчивые и беспорядочные, подобно закованным в железо эскадронам. Его неровные и монотонные строфы имеют отрывистые движения, падения и взлёты рыцарских забот. Его пространная поэма, непоследовательность которой объясняется, возможно, только колебаниями сердца Юга, остаётся внезапно прерванной: то ли поэт погиб во время одного из последних победных ударов; то ли горе по поводу неожиданного и настолько же непоправимого разрушения его страны заглушило вдруг его голос; то ли, наконец, время, это всепоглощающее насекомое, с величайшим вероломством обезглавило его Песнь, на звуке триумфальных фанфар.
Я возобновляю, в той точке, где он заканчивается, рассказ великого и несчастного аквитанского рапсода. Я рассказываю о триумфе Юга, о разгроме крестового похода и о предложении завоевания Юга, осуществлённого королём Франции. О вторжении и смерти Людовика VIII, войне, продолженной Бланкой Кастильской, и о графе Тулузском, попавшем в ловушку в Мо, лишённом своих государств Парижским договором, высеченном легатом в соборе Нотр-Дам и удерживаемом в качестве пленника в Лувре. Об учреждении инквизиции, способствовавшей завоеванию; об ограблении князей, о завладении крепостями, о разрушении городов, об ужасе и о рассеивании людей в лесах. Три патриотических лагеря образовались на трёх знаменитых вершинах: лагерь Пена, лагерь Нора, лагерь Монсегюра. Альбигойская Вандея организуется в уединённых местах. Файдиты осаждают завоевателей и не дают им покоя. Князья вновь поднимают голову, они объединяются с городами и заключают тайные союзы с королями Арагона и Англии и с германским императором. Катаризм[5], изгнанный из Тулузы, восходит на гору Табор, его святилище и его пиренейскую столицу. Но Рим, чтобы подавить его, передаёт инквизиционные полномочия доминиканцам, освободив от них епископов. Террор и страх охватывают Юг. Инквизиторов убивают в Тулузе, в Вероне, в Сарагосе. Князья вооружаются; они побеждены при Каркассоне, при Тейллебурге; и Юг вновь попадает, навсегда, под иго Франции. Монсегюр, столица восстания, взят в тяжёлых тучах. Двести жертв погибают на гигантском костре горы Табор. Остальные его защитники умрут в каменных мешках Тулузы и Каркассона. Мёртвые изгоняются из своих могил, живые запечатываются в гробницах. В Пиренеях не хватает камней для строительства этих подземных тюрем. Люди эмигрируют в Испанию, в Италию, на Восток. Вместе с королём Арагона, они завоёвывают Валенсию и Балеарские острова; вместе с Императором они изгоняют пап из Рима, вместе со Святым Людовиком, они погибнут в пустынях Африки и Азии. Восточный катаризм трансформируется в умеренный спиритуализм Нарбонны. Его апостолом является Жоан д’Олива, его трибуном – Бернард Делисиос, его политическим лидером – Элио Патрис, великий консул Каркассонна. Филипп Красивый, хотя и расположенный [поначалу] к альбигойцам, подавляет это последнее восстание аквитанского патриотизма. Катаризм трансформируется в третий раз, и под именем Любви, Amour, подготавливает против пап большой заговор гибеллинов и мистиков во всей Европе. Параклет был, таким образом, последовательно Церковью, орденом, огромным обществом, и оставил от своих скоротечных форм, три бессмертных памятника: «Песнь» Гильёма Тудельского, «Внутреннее утешение» ученика Иоахима Флорского, и «Божественную комедию» Данте, который прославляет свою мистическую любовь в небесах в идеальной фигуре Беатриче[6]. Умирающий катаризм видел падение с заоблачных высот великой римской теократии, вынужденной покинуть Рим, изгнанной из Италии и пленённой в Авиньоне: альбигойским министром в альбигойском городе. Его взгляд, угасая, мог смутно предвидеть, в отблеске костров Гуса и Савонаролы, гигантские и карающие фигуры Лютера и реформаторов XVI в.
Такова и есть тема этой истории: она дополняет рассказ Гильёма Тудельского: все её герои становятся моими мучениками. Национальная оборона имеет своего поэта и своего романского хрониста: благодаря ей до нас дошли победные крики и песни радости и триумфа. Но агония не оставила Иеремии, который передал бы нам свои стенания. Жалобные вздохи изгнанников затерялись в лесах, рыдания пленников утихли в глубинах башен, стоны жертв были заглушены пламенем костров. Мука разрушала вплоть до могилы, а мученик страдал вплоть до мартиролога.
Едва достигают нас из глубины времён некоторые мужественные интонации горожан, некоторые мстительные негодования трубадуров, некоторые обрывки стенаний мучеников. Кроме того, мы ими обязаны хроникам завоевателей, процессам инквизиторов, любопытству палачей, признаниям пытки и смерти. Рим, в общем и целом, повсюду сотворил ночь, повсюду тайну, нагромождая над своим преступлением забвение шести веков. Но нельзя полностью устранить следы убийства людей. Остаются пятна крови, останки костей, следы смерти. Иногда и убийцы словоохотливы; их бахвальство предстаёт перед правосудием будущего. Ни один историк ещё не рискнул войти в этот альбигойский Иосафат. С благоговением вошёл я в сумрачный лабиринт аквитанских могил. Я обосновался с любовью, на долгие дни, на долгие ночи, в этом опустошённом некрополе Параклета. Я задавал этим мёртвым вопросы с взволнованным уважением, с безутешной нежностью, как обращаются за советом к предкам. Я воскресил, в своей мысли, эти войны, эти казни, все эти мрачные драмы. Я собрал свидетельства полей сражений, жалобу руин, вздох пещер, ужас могил, и из всех этих голосов прошлого, из этих стенаний, из этой страшной тишины вышел этот длинный и горестный мартиролог. Много раз, когда я беседовал с этими мёртвыми, мне казалось, что я слышу голоса, которые говорили мне, словно тень Анхиза троянскому герою: Вот и ты, наконец, Сын мой! Твоя любовь покорила эту ужасную дорогу! Мы так долго тебя ждали![7] - Да, это я, мои почитаемые отцы! Моя сыновняя нежность утешила вашу святую память! Но какая Любовь может воздвигнуть памятник, достойный вашего мученичества?
Итак, я расскажу моей великой французской родине об агонии моей прекрасной и благородной романской родины, а могущественной современной демократии о казни консульского и плебейского рыцарства XIII в. Новая Франция должна вздохнуть по этим великим гражданам, по этим благородным трибунам, по этим рыцарям справедливости и свободы, по этим паладинам духа, любви, и божественного идеала. Они умерли именно ради нас, и эта книга – их завещание, завещание народа вышедшего на свет из могилы Аквитании, спустя шесть сотен лет. Я приступаю к своему сюжету с поэмой Гильёма Тудельского, которая служит для моей скромной хроники портиком, повреждённым, но блистательным, и украшенным патриотическими трофеями.
Блюм Жан "Ренн-ле-Шато. Вестготы, катары, тамплиеры: секрет еретиков"
Бутми Н. Л. "Каббала, ереси и тайные общества"
Вебер Патрик "Катары" (fantasy)
Дювернуа Ж. "Религия катаров" (конспект)
Каратини Роже "Катары"
Мадоль Жан "Альбигойская драма"
Ольденбург Зоя "Костер Монсегюра. История альбигойских крестовых походов"
Осокин Николай "История альбигойцев и их времени. Книга первая"
Ран Отто "Крестовый поход против Грааля"
Христианские ереси вчера и сегодня (Рипарелли Энрико)
Сборник "История Альбигойцев"
Ньель Фернан "Альбигойцы и Катары" (главы из книги)
Магр Морис "Кровь Тулузы"
Магр Морис "Сокровище альбигойцев"
Гильом из Туделы "ПЕСНЬ О КРЕСТОВОМ ПОХОДЕ ПРОТИВ АЛЬБИГОЙЦЕВ (XIII в.)"
Ран Отто "ГРААЛЬ" (Фрагмент из книги «Крестовый поход против Грааля», 1933)
Катары (Материалы)
Катары (Материалы)
Интересные сайты.