"Античные" труды — родом из эпохи Возрождения.

По свойственной юным доверчивости все мы, изучая в школе историю древнего мира, не задумывались над вопросом о том, когда и как явились европейскому миру труды великих мыслителей античности.

И нас вполне удовлетворяли невнятные сведения в учебниках о древних письменах, которые, последовательно перекочевывая с глиняных и восковых дощечек сначала на свитки папируса, потом на листы пергамента, а с них на бумагу первых печатных книг, дошли до наших дней.

Хотя, казалось бы, нетрудно было догадаться, что для таких огромных поэм, как, скажем, «Илиада» или «Одиссея», не хватило бы никаких глиняных плиток, да и пергамента потребовался целый воз. И в действительности, конечно же, все было совсем не так...

"Широкий" Платон.

Вот как выглядело, например, появление сочинений Платона на европейском книжном рынке.

В 1481 году флорентиец Марчеллино Фичино принес богатому венецианскому издателю Венету тридцать шесть своих рукописей на латинском языке и заявил, что это перевод сочинений некоего древнегреческого философа Платона.

Хотя греческих подлинников Фичино издателю не показал, тот поспешил опубликовать принесенные ему латинские рукописи, и имя Платона, что в переводе с греческого означает «Широкий», прогремело по всему тогдашнему читающему миру. А вместе с ним пришла слава и немалые деньги к его переводчику на латынь Фичино.

В следующем издании он устранил ряд анахронизмов, указанных ему читателями, но по-прежнему не показал никому греческих подлинников. Не сделали этого и наследники Фичино.

Обостренный интерес к этим подлинникам побудил другого издателя тех времен, Альдо Манучио, объявить, что он заплатит по золотой монете за каждое исправление фичиновых переводов по представленному кем бы то ни было греческому оригиналу. И вот прошел 31 год после первого издания Платона на латыни, и венецианский купец Марк Мазур представил издателям будто бы найденные им греческие тексты, этих произведений...

Получается так, что хитрый мореплаватель, узнав о предложениях издателя, заказал во время своих путешествий 36 грекам перевести по одному сочинению из Фичинова сборника и, собрав их вместе, продал итальянским издателям как подлинники Платоновых произведений!

Такое предположение хорошо объясняет тот отмеченный многими исследователями факт, что сочинения Платона противоречат одно другому. Не в силах признать, что рукописи Платона поддельные и написаны разными авторами, специалисты по античности предпочли нелепое утверждение, будто Платон писал эти труды в разные периоды жизни, причём менял свои политические, моральные и религиозные взгляды на прямо противоположные!

Исследовав приписываемые Платону греческие тексты методом лингвистических спектров, учёные установили, что они принадлежат не одному неустойчивому во взглядах автору, а совершенно разным писателям, по философизму и манере изложения принадлежавшим не к древности, а к XV веку нашей эры!

"Наилучшее Завершение" Аристотеля.

Похожая история приключилась и с другим греческим философом — Аристотелем, имя которого в переводе на русский язык означает «Наилучшее Завершение».

Авторы эпохи Возрождения утверждали, будто великий философ с таким странным именем жил с 384 по 322 год до нашей эры.

А его многочисленные сочинения, пролежав где-то около тысячи лет, объявились в Европе в арабских переводах в VIII веке нашей эры, к XIII—XIV векам распространились между учеными Запада и стали здесь так популярны, что принесли своему автору славу «верховного учителя в человеческих делах».

А что было на самом деле? Сочинения этого загадочного философа впервые были опубликованы в Венеции в 1489 году на латинском языке в редакции и с комментариями испано-арабского философа Аверроэса из Кордовы, а спустя шесть лет (время, достаточное для того, чтобы перевести их с латыни на греческий) уже знакомый нам Альдо Манучио издал их на греческом.

Проанализировав тексты «Наилучшего Завершения», учёные пришли к выводу, что это «не представления древних, а представления о древних, сложившиеся в эпоху Возрождения, когда ученые Западной Европы писали от их имени и по-латыни, и по-гречески свои собственные мысли и что это даже сочинения не одного лица, а целой школы».

Почтенный Ливиец.

Еще более поразительные открытия ждали при изучении истории Древнего Рима, основные сведения о которой содержатся в трудах Тита Ливия — «Почтенного Ливийца». Этот необыкновенный человек, родившийся будто бы в 59 году до н. э., написал 144 тома «Истории романского народа от основания столицы». Правда, из них до наших дней дошли только 35.

В первом издании Тита Ливия, напечатанном в Риме в 1469 году по утраченной рукописи, содержалось 30 книг, в которых описывались события от основания Рима до 292 года до н. э. и с 217 до 176 года до н. э. Позднее в Гессене в Бенедиктинском монастыре была «открыта» рукопись еще пяти книг, продолжающих историю до 165 года до н. э., которая сразу же была опубликована в Базеле в 1531 году.

Ценность трудов Почтенного Ливийца состояла в том, что в них были астрономические зацепки — описание пяти солнечных и лунных затмений и одной кометы. Хронология таких событий может быть установлена объективно и сопоставлена с описаниями историков.

Проделав эту весьма кропотливую работу, учёные пришли к выводу, что описанные у Ливия астрономические события, происшедшие будто бы в III—II веках до нашей эры, не могли наблюдаться ранее V—X веков нашей эры (!).

Выходит, Тит Ливий — это какой-то скрывшийся под псевдонимом автор эпохи Возрождения, описывавший по довольно точным документам гораздо более поздние события, но и много нафантазировавший от себя.

Согласно современным исследованиям, автором сочинений Тацита явился Поджио Браччиолини (1380—1460 гг.) — одаренный итальянский литератор и лингвист, знаток латыни, греческого и еврейского языков.

Начав свою карьеру с должности копииста при папском дворе, он закончил ее на посту канцлера Флорентийской республики.

Ведя жизнь гуляки и проказника, Браччиолини, нуждавшийся в деньгах, был в хороших отношениях с царем тогдашнего книжного рынка Никколо Никколи, которому на протяжении многих лет поставлял переводы будто бы античных авторов, в действительности фабриковавшиеся группой способных, но нечистых на руку литераторов.

В 1415 году он предложил Никколи большую партию древних манускриптов, будто бы обнаруженных в старинной башне Сен-Галленского монастыря. Так появились в духовном обороте Западной Европы сочинения Квинтилиана, Валерия Флака, Нония Марцелла, Проба, а позднее «Буколики» Кальпурния и несколько глав Петрония.

Тацит нашёлся! И не только он…

Такой выброс якобы античных сочинений на книжный рынок создал ажиотажный спрос, и среди клиентов Браччиолини и компании появляются короли, герцоги, кардиналы, университеты. В этих условиях фальсификаторы стали искусно вставлять в подложные произведения Плиния Младшего, Тертуллиана, Орезия, Сидония и других якобы античных авторов упоминания о выдающихся исторических трудах Тацита.

Создалась ситуация, когда многие слышали о его великих трудах, но никто не имел счастья их читать. И вот спрос породил предложение: Тацит нашёлся!

В ноябре 1425 года Браччиолини сообщил Никколи, что некий монах, его приятель из Германии, предлагает партию древних рукописей, среди которых есть несколько произведений Тацита. Обрадованный издатель немедленно согласился на сделку, но Браччиолини не спешит.

Четыре года он водит издателя за нос рассказами о том, что монах его подводит, а тем временем ведет переговоры об этих рукописях с богатыми меценатами.

Наконец, Никколи получает и издает первую рукопись Тацита, а Браччиолини распространяет слухи, что у него имеется более древний Тацит из малодоступного северного монастыря...

Эти вечные таинственные монахи были, по мнению исследователей, частью фальсификационной системы, налаженной Поджио.

Их никогда никто не видел и не слышал, но сегодня один из них приносит из Швеции или Дании потерянный том Тита Ливия; завтра другой таинственный монах несет из Корвеи или Фульды Тацита.

И всегда почему-то с далекого малодоступного севера, и всегда именно то, на что сложился бешеный спрос.

За восемьдесят лет своей жизни Браччиолини «открыл» Квинтилиона, трактаты и речи Цицерона, сочинения Лукреция, Петрония, Плавта, Тертуллиана, Тацита и многих других «древних римлян». К концу жизни Поджио насытился своей апокрифической литературой, стал писать исключительно под своим именем.

Созданная Браччиолини и ему подобными система фальсификации античных рукописей не могла долго держаться в тайне: движимые честолюбием, истинные авторы не могли удержаться и не похвастать в дружеской компании тем, что именно они сочинили книги древних авторов, которыми восхищается просвещенная Европа.

И этим объясняется то глубокое недоверие, с которым современники эпохи Возрождения встречали каждую очередную «находку» всех без исключения древних классических авторов.

Эпоха Возрождения была на деле «Эпоха Зарождения», но по условиям религиозной жизни своего времени и других причин это «зарождение» выразилось в очень оригинальной форме — в апокрифе, то есть систематическом приписывании своих собственных произведений мифическим лицам древности.

Интеллектуальное поле античности, или Парад "Почему?"

Многие пытливые умы сомневались и продолжают сомневаться в древнем происхождении трудов Платона, Аристотеля, Тита Ливия, Тацита. И действительно, здесь что ни имя, то вопрос, причём для того, чтобы обнаружить эти «нестыковки», совсем не обязательно быть профессиональным историком, достаточно включить простую логику и наблюдательность.

Как мог, например, Пифагор разработать теорию чисел за тысячу лет до того, как арабы изобрели десятичную систему счисления, без которой ни о какой теории чисел не могло быть и речи?

Неужели не удивителен Демокрит, который будто бы в V веке до н. э. говорил об атомах почти то же самое, что говорил о них Лавуазье 2200 лет спустя? А древнейший из философов, Фалес, который, не зная длительности солнечного года, будто бы предсказал солнечное затмение, долженствующее состояться 28 мая минус 584 года по Юлианскому календарю, который появился едва ли не восемьсот лет спустя?

И такие недоуменные вопросы возникают на каждом шагу. Почему ранее V века до н. э. родятся только поэты?

Почему во времена Гомера, писавшего огромные поэмы гекзаметрическими стихами, нет историков, хотя именно исторические записи — это первое, к чему прилагается письменность?

Почему древнегреческая поэзия прерывается на тысячу лет до эпохи Возрождения, а ей на смену приходит богатейшая драматургия?

Почему драматурги исчезают так же внезапно, как поэты, чтобы тоже возродиться через тысячу лет, а им на смену являются дидактические поэты и математики? Почему продолжением глубоких и изысканных исторических сочинений Геродота, Фукидида и Ксенофонта стали примитивные летописи и хроники Средневековья?

Не потому ли, что все так называемые древние авторы на самом деле работали в эпоху Возрождения, когда была мода апокрифировать лирические и героические поэмы в самые древние века; драмы, комедии, философские и ораторские произведения ставить вслед за этим, а буколическую и дидактическую поэзию — еще позднее?

Историков же поневоле пришлось распределить по разным векам: ведь в то время, как в один и тот же год могли быть написаны десятки различных по содержанию комедий или стихов, нельзя же допустить, чтоб в одно и то же время Греция имела несколько различных историй!

Подводя итоги, можно, прислушавшись к мнению многих авторитетных учёных умов, предположить, что никаких древних рукописей в природе не существовало, что все сочинения так называемой античности дошли до нас либо в рукописях на пергаменте, древность которых никогда не уходит глубже XI века, либо в печатных изданиях XV—XVIII веков.

Причем рукописи, с которых производился набор, бесследно куда-то пропали. Иными словами, явно были уничтожены владельцами после напечатания.

---

Средневековые монахи - фальшивщики документов.

Можно ли верить документам Меровингов и Каролингов?

Нарушение истины порождает целую цепь лжи, всякий обман почти неизбежно влечет за собой многие другие, назначение которых, хотя бы внешнее, поддерживать друг друга, - этому учит нас опыт житейский, и это подтверждается опытом истории. Можно подумать, что перед нами - бурно разрастающиеся колонии микробов. Обман по природе своей рождает обман. Марк Блок, "Апология истории"

На протяжении веков исторические документы много раз подменялись и фабриковались. История раз за разом решительно переписывалась. Ведь документы - россыпь букв на листе бумаги - можно состряпать, подтасовать, фальсифицировать, подправить, скрыть, замолчать, утерять, выдумать. Ученые, по крупицам восстанавливающие облик прошлого, часто обнаруживают, что привычные исторические картины оказываются чьей-то позднейшей подмалевкой. Во всем следует быть скептиком. История - это непременно материал в чьих-то руках.

Конечно, было бы неверно утверждать вслед за математиком А. Фоменко, что "средневековые монахи приписали к истории десять веков". Однако принимать их свидетельства на веру тоже не стоит. Оставленные ими документы подчас не имеют ничего общего с истиной, хотя и кажутся правдивыми. К нашей доверчивости взывают известные имена, события, даты. Среди них и поселяется фантом, созданный скромным переписчиком книг. Подобно иному компьютерному файлу, зараженному вирусом, этот призрак стремительно расширяется, впитывая реальные факты. Былое срастается с небылым, наполняя нас думами. Древняя фальшивка ложится в основу научной теории, становится частью нашего представления о прошлом.

Увы, действительность, запечатленная в старинных письменных актах, подчас напоминает обманчиво гладкую топь. Пробуя опереться на тот или иной первоисточник, мы вязнем в месиве лжетворных фактов и заверений. Сами персонажи хроник теряют реальные очертания, понемногу лишаясь то одних деяний, то других, оспоренных критиками.

Нет в Меровингах правды

Средневековые хроникеры, изображая деяния правителя, не стремились запечатлеть его неповторимый образ, а наоборот, подчеркивали схожесть с неким идеальным предшественником. Чем вторичнее была эта фигура, тем величественнее. В банальном, штампованном образе воскресал старинный идеал. История не выдумывалась монахами, она осмыслялась ими. Современным историкам от этого не легче.

Так, не раз отмечалось, что король франков Хлодвиг, крестивший своих подданных, неуловимо напоминает Константина Великого, при котором Римская империя стала христианской. Схожи даже мотивы их действий. Подобно Константину, Хлодвиг дает обет уверовать в Христа, если тот ниспошлет ему победу в бою. Хлодвиг считает себя наследником римского монарха, а биограф еще и настойчиво превращает его в двойника Константина.

События жизни Хлодвига известны нам в основном по "Истории франков" Григория Турского. Он записал их спустя восемьдесят лет после смерти короля. Представьте себе, читатель, что наши далекие потомки будут знать о Гражданской войне в России только то, что сумеете вспомнить сейчас вы. Я не сомневаюсь в вашей правдивости, но готовы ли вы безошибочно пересказать деяния Деникина, Колчака и Чапаева, не прибегая к помощи библиотек, а доверяясь лишь рассказам ваших знакомых? Ведь и Григорий Турский чаще писал по устным преданиям, чем обращался к летописям или житиям святых, немногим доступным ему документам. Поэтому в его "Истории" даты безбожно перевраны, одни рассказы противоречат другим. На ее страницах Хлодвиг, как отмечают историки, даже умирает трижды. Во всяком случае, если датировать его смерть по Григорию Турскому, возможны три ее даты: 509, 512 и 517 год (в науке принята иная, четвертая дата - 511 год).

И эта "История" - основа наших представлений о раннем Франкском государстве! Ее материал обработан по законам литературного сказа. Главные исторические персоны, населившие ее, неминуемо превратились в персонажей, а Хлодвиг, неожиданно возникший из пустоты, ретуширован мифами эпохи, как и пелевинский Чапаев.

Но неужели не сохранилось иных письменных актов, позволяющих навести хоть какой-то порядок в забытом прошлом? Увы, знакомство с ними разочаровывает. Облик первого короля франков лишь сильнее затуманивается. Исследования показали, что три известные нам грамоты, подписанные именем Хлодвига (вот он, осязаемый факт в тумане прошлого!), на самом деле были состряпаны лет через семьсот после смерти монарха.

Что же мы имеем в остатке? Все те же легенды, рассказанные Григорием Турским? ("А когда тот наклонился, чтобы поднять ее, король, взмахнувши своею секирою, разрубил ему голову. "Так, - сказал он, - ты поступил с чашею в Суассоне".) Под тяжестью новейших разоблачений привычная историческая картина тает. Ученые начинают сомневаться во многих известных прежде "фактах". Сейчас нет оснований отрицать лишь то, что именно Хлодвиг крестил франков.

Недавние исследования в немецких и французских архивах лишь подтвердили "призрачность" первых веков Франкского государства. Многие средневековые писцы извращали факты, как в Министерстве правды у Джорджа Оруэлла. "Любым пером можно написать невесть что" - говаривали в старину. И писали. "В несметном количестве" - предвидел Марк Блок полвека назад. Мы зависли над целой бездной фальшивок, и число их все множится.

Самая знаменитая подделка средневековья – «Константинов дар», подложная грамота VIII века (этот экземпляр грамоты отпечатан в Риме в начале XVI века).

Династия Меровингов (481 - 751) укреплялась на руинах Западной Римской империи в пору чудовищного упадка культуры и массовой безграмотности, в пору крушения римской бюрократии, дотоле крепившей связь времен. Это были настоящие "темные века". От этой эпохи сохранилось 194 документа. Историки берегли их как зеницу ока, поскольку они, казалось, были единственным надежным свидетельством о смутной эпохе, воцарившейся в Европе.

Однако теперь выясняется, что авторы многих этих документов "свидетелями эпохи" вовсе не были. Немецкий историк Тео Кольцер обследовал десяток собраний, в которых хранятся "древнейшие" письменные акты феодальной Европы. Вот результат тщательного осмотра: "Доля фальшивок среди них превышает шестьдесят процентов".

В одних случаях Кольцер находил "фантастические монограммы" и переиначенные датировки. Другие тексты, "словно лоскутное одеяло", состояли "из подлинных и неподлинных фрагментов". Особенно горькое разочарование он испытал в монастыре в Мальмеди (Бельгия). Гордостью здешнего архива считались десять пожелтевших пергаменов, чей возраст достигал почти пятнадцати веков. Осмотрев их, ученый помрачнел: "Половина из них подделана".

А мошенничал он из любви к искусству

Для чего же подделывались дарственные, эдикты, капитулярии? Всего чаще исследователи усматривают "коварный умысел". Анонимные авторы этих актов приписали монархам немало деяний, совершенных по сути своей во зло светским феодалам. Обаяние письменного свидетельства приумножало богатства церкви. Воистину знание было силой.

Росчерком очиненного пера писцы даровали привилегии монастырям. Искусно выведенные строчки отнимали пастбища и пашни. Перед этим соблазном не могли устоять ни епископы, ни архиепископы, ни даже папы - все они готовы были подкреплять свои притязания силой начертанных букв. Характерно, писал Марк Блок, что "люди безупречной набожности, а часто и добродетели, не брезговали прилагать руку и к подобным фальшивкам. Видимо, это нисколько не оскорбляло общепринятую мораль". Пергамены с королевской печатью помогали клирикам брать верх над светскими феодалами, оспаривавшими их владения, защищали их даже от императора. Грамоты охраняли надежно, вот только стоило ли верить тем грамотам?

Справедливости ради отметим, что на стороне иных фальсификаторов была правда традиции. "Некоторые акты были изготовлены с единственной целью - воспроизвести подлинники, которые были утеряны. В виде исключения фальшивка может говорить правду" (М. Блок). Подчеркнем: "в виде исключения".

В большинстве же случаев желаемое выдавалось за действительное и было освящено давностью лет и звучным, не сходящим с уст именем великого монарха, чей непреложный авторитет смирял гордых нобилей и магнатов. Так, каждую десятую грамоту за подписью Фридриха Барбароссы рыжебородый король никогда не видел в глаза. Пятнадцать процентов всех документов, возводимых к имени Оттона I, - позднейшая подделка. В особой чести у махинаторов был Карл Великий. Около трети документов с его именем подделаны почитателями-потомками. Немецкий историк Марк Мершовски, проверив 474 официальных акта Людовика Благочестивого (778 - 840), отверг 54 документа. Одни из них были сработаны топорно, аляповато, другие же - и причем большинство - вызывали восхищение: все вплоть до деталей восковой печати, до расположения шнурка на ней обманывало глаз.

Российский историк А.Я. Гуревич подчеркивал искренность поступков средневекового интеллектуала, готового то приписать покойному монарху деяния, которых тот не совершал, то добиться от него даров, не полученных при жизни: "Исправляя при переписывании текст дарственной грамоты, монах исходил из убеждения, что земля, о которой идет речь в этом документе, не могла не быть подарена святому месту - монастырю... Это был в его глазах не подлог, а торжество справедливости над неправдой".

Возражений ждать было неоткуда. Церковь обладала монополией на письменность. Дворяне (не говоря уж о простолюдинах) сплошь и рядом оставались несведущими в грамоте. Даже многие императоры, правившие Священной Римской империей, не способны были написать свое имя. Нотарии преподносили им документы, от их имени сочиненные, а монархи ставили на них "завершающий штрих", "заканчивая" начатое писцом. В таком случае даже подлинные документы, заверенные рукой императора, могли содержать вовсе не то, что он хотел, являя собой фальшивку, снабженную царственным факсимиле.

В своих внутрицерковных делах клирики также сплошь и рядом прибегали к "святой лжи". В средние века курсировало свыше двух сотен папских декреталий, якобы относящихся к I и II векам новой эры. Из них можно было почерпнуть сведения о христианских таинствах, о евхаристии, о литургии. Из них... Но все они лживы. В паутину лжи вплетались имена не только светских, но и церковных правителей.

В целом ряде случаев авторы фальшивок вдохновлялись не корыстью, а тщеславием. Так, Бенцо, аббат Санкт-Максиминского монастыря в Трире, уверял, что "в любое время мог трапезничать за столом императора" (Кельцер). В другом документе он ничтоже сумняшеся назвал себя главным духовником императрицы.

В ХII - ХIII веках феномен подделки документов стал массовым бедствием. Историкам известны и имена некоторых "особо отличившихся" махинаторов.

Так, бурную деятельность развил Вибальд фон Штабло, аббат Корвейского монастыря, что в Саксонии. Он накопил целый набор императорских печатей, коими умело пользовался.

Петр Дьякон (умер в 1159 году), библиотекарь Монте-Кассинского монастыря (Италия), подделывал много и вдохновенно. Из-под его руки выходили фиктивные жития святых, правила ордена бенедиктинцев и даже - сотворенное, наверное, из одной лишь "любви к искусству" псевдоантичное описание города Рима.

В молодости не чурался осуждаемого ныне занятия и Гвидо Вьеннский (1060 - 1124), близкий родственник Людовика VI и будущий папа Каликст II (1119 - 1124), подложными актами вымащивавший себе дорогу в Ватикан.

Сколько же длительных сражений, бурных страстей, обид и побед породили подобные подделки! Как искусно играли судьбами своих монастырей, провинций, стран эти безвестные писцы, менявшие историю "задним числом и веком"! Сколько еще эдиктов, дарственных, капитуляриев превратится в глазах историков в плод тщеславия или корысти?

Полки старинных монастырей хранят тысячи пыльных пергаменов. В облаке пыли, потревоженной учеными, как в тумане, тает образ прошедшего. Его персонажи то сливаются, то двоятся. Побывав материалом в чьих-то руках, история досталась нам изрядно потраченной. От нее сохранились крупицы. "Все прочее - литература".