«Орден Бедных рыцарей Христа и Храма Соломонова» был основан группой благочестивых рыцарей, посвятивших себя защите паломников, пожелавших посетить Святую землю, «от воров и разбойников, чинивших им много зла» [1]. Возглавил данный отряд уроженец Шампани Юг де Пейн, участник Первого крестового похода. В январе 1120 г. [2] этим рыцарям была предоставлена часть дворца у Храма Господня, бывшей мечети ал-Акса - или, как его именовали латиняне, «Храма Соломона». Отсюда название нового ордена и его членов - храмовники, тамплиеры. На соборе в Труа (январь 1129 г.) [3] папа официально признал орден («для защиты земли Иерусалимской и охраны паломников») и одобрил его устав. Данный документ был переведен с латыни на старофранцузский, вероятно, к исходу третьего десятилетия XII в. Новые статьи на этом же языке были включены в документ около 1165 г. (§ 77-197 в издании Анри де Кюрзона) и в начале 1180-х гг. (§ 198-223); затем они регулярно добавлялись к уставу вплоть до примерно 1268 г. [4]

В отличие от госпитальеров (возможно, как-то повлиявших на мысль де Пейна заняться призрением пилигримов), их собратья в Храме изначально ориентировались на войну с неверными. Наиболее ранние упоминания о конкретных боевых операциях тамплиеров датируются 1129 г. - осада Дамаска, 1137 г. - оборона Монферрана (в Триполи) от Зенги, и 1139 г. - стычка под Хевроном.

Кстати сказать - примечательно, что все эти столкновения с мусульманами были неудачными для тамплиеров! В Монферране их уцелело, по словам англо-нормандского автора, Ордерика Виталия, всего 18 рыцарей. Под Дамаском в декабре 1129 года впервые достаточно большой контингент тамплиеров получил боевое крещение. Но именно там «множество христиан» потерпели поражение от «немногих язычников». Наконец, десятью годами позднее у Хеврона погиб среди прочих известный брат-тамплиер Эд де Фокенберг. Добавим неудачную новую осаду Дамаска в 1148 году (поздние авторы обвиняли в провале подкупленных неверными тамплиеров), внушительные потери ордена при штурме Аскалона спустя пять лет и под Баньясом в 1157 году, и придем к выводу, что военная активность тамплиеров чаще ознаменовывалась неудачами, чем блестящими победами. Увы, век побед христиан на Латинском Востоке быстро подошел к концу… Наконец, в 1137 году тамплиеры и госпитальеры, «те, что называются братья» (выражение византийского летописца Иоанна Киннама), вместе с князем Раймундом II сдавали Антиохию подступившему к ней василевсу Иоанну Комнину.

Храмовники были на хорошем счету у правителей латинян. Традиционно считалось, что около 1136-1137 г. тамплиерам доверили охрану нескольких крепостей на севере княжества Антиохийского, хотя недавно П.-В. Клавери оспорил это мнение. В 1147 г. накопившие серьезный военный опыт братья Храма отличились в ходе кампании Людовика VII (Малая Азия). Следующим летом тамплиеры (владевшие ранее, по меньшей мере, одним замком на юго-западе графства Эдесского) отказались поддержать графа Жослена II, замыслившего ограбить яковитский монастырь мар Барсаума. К 1149 или 1150 году относится первое упоминание о военных обязанностях ордена в Иерусалимском королевстве: тамплиерам, как «храбрейшим и опытнейшим в воинском деле людям», была отдана крепость Газа. Но еще до того храмовники часто нападали на Аскалон - открыто или же устраивая засады.

Во второй половине XII в. войска Храма участвовали практически во всех военных кампаниях королевства. Но с могуществом ордена росла и его независимость от светской власти [5]. Уже к 1168 г. орден вел себя как суверенный союзник иерусалимского монарха, отказав ему в помощи для похода на Египет [6] - Амори это, разумеется, не понравилось… В следующем столетии военная роль Храма возрастает пропорционально ослаблению королевской власти, ибо «на них, после Господа, всеобщая надежда на Востоке».

Современники порицали магистров Храма за военные неудачи при Мардж-Аййуне (Эд де Сент-Аман в 1179 г.) и Крессоне (Жерар де Ридфор в 1187 г.). Но за отвагу и воинские умения рыцари-монахи пользовались уважением и страхом единоверцев и противников [7] . Мусульмане прекрасно осознавали, сколь огромен вклад тамплиеров (ад-Даваййа), «служителей Божьего дома», в реальную защиту латинских государств [8]. И арабские, и христианские авторы признают - в бою братья военных орденов, «худшие среди неверного люда», превосходили всех франков.

Столь высокая репутация тамплиеров оборачивалась для них большими бедами в случае пленения - Саладин всегда казнил пленных храмовников (и госпитальеров, ал-Исбитариййа), «по причине отчаянной ненависти, которую те питали к мусульманам, и из-за их храбрости», ибо «они никогда не отступятся от своей враждебности (к мусульманам) и не будут служить рабами». Так, не считая Хаттина (мусульмане перерезали всех рыцарей-монахов, а также тюркополов), при Крессоне королевские рыцари были взяты в плен, но братья Храма перебиты, а магистру госпитальеров и его рыцарям отрублены головы. Известны и другие массовые расправы над пленниками, инициаторами которых выступали и Нур ад-Дин, и Бейбарс, и ал-Ашраф Камил, и Саладин. Причем последний не придумал ничего умнее объявить при этом о своей цели - «очистить землю от этих двух нечистых орденов», а при Хаттине даже выложил в среднем за каждого тамплиера 500 динаров (когда за обычного пленника давали тогда всего три динара) - чтобы тут же казнить, забыв о предупреждении своих же единоверцев (что друзья и родичи тамплиеров отомстят за них)! Но при более вменяемых правителях тамплиер/госпитальер имел возможность быть выкупленным из плена… Тот же Саладин так отзывался о магистрах военных орденов - «это люди набожные и доказавшие верность своему слову». Большую похвалу от врага, и причем врага коварного, жестокого и беспринципного, вряд ли можно было заслужить!

Структура ордена тамплиеров

В первые годы существования орден состоял из небольшой группы братьев и магистра - по традиции, основателей было девять. Этой версии противоречит тот факт, что Юг де Пейн в 1127 году отправился на Запад вместе с пятью братьями, перечисленными поименно. При этом он оставил в Святой земле явно больше трех человек! Кстати, Михаил Сириец пишет об основателях ордена как о «30 мужах благородного происхождения», но его рассказ вызывает сомнения. В любом случае, к утверждению Гийома Тирского о том, что на протяжении первых девяти лет существования ордена в нем было всего девять братьев, не следует относиться слишком буквально. Перед нами скорее символическая, чем реальная цифра, хотя и остающаяся в памяти братьев ордена и полтора века спустя.

По мере роста численности братьев и увеличения владений (традиционное мнение о крайней бедности основателей скорее легенда, хотя и популярная) потребовалась особая управленческая структура. Ее подробно описывал устав ордена Храма, хотя, признаем, есть указания на существование лиц, положение которых не соответствовало заложенной в документах должностной иерархии.

Возглавлял тамплиеров магистр, самолично принимая решения по текущим делам. В серьезных вопросах (объявление войны или заключение перемирия, назначение командоров провинций и главных чиновников, прием нового брата в орден) требовалось решение собрания высших чинов ордена - великого капитула (сенешаль, маршал, командоры королевства и города Иерусалима, командор Акры, смотритель одежд и командоры Триполи и Антиохии). Для верховой езды магистру полагались четыре коня (и еще тюркоман/тюркеман - небольшой, но быстрый конь восточной породы) - лошадь и, особенно, количество лошадей, отведенных каждому из тамплиеров, являлись основополагающим критерием иерархической структуры ордена. При конском ремонте (пополнении убыли лошадей), магистр первым осматривал его и имел право выбрать любого коня, плюс еще одну или две лошади для достойных мирян, друзей Дома. Также магистр мог взять коня у любого брата, но с выдачей тому новой лошади или денег на коня [9]. В пути магистру дополнительно полагались два вьючных животных, число которых возрастало до четырех в ходе военной кампании или на пути по опасным областям.

«Штаб» магистра (13 чел.) составляли брат-капеллан, клирик с тремя лошадьми, брат-сержант с двумя лошадьми, конный слуга благородного происхождения (для ношения щита и копья магистра, который мог произвести его в рыцари), два пеших слуги, кузнец, повар и тюркопол, а также «писец-сарацин» (выполнял функции переводчика), оруженосец и два опытных рыцаря-компаньона (советники). В военное время магистр мог выбрать 6-7 или до 10 братьев-рыцарей для личной охраны. Магистру в походе полагался большой (поскольку в шатрах не только спали ночью, но и устраивали важные встречи, что особо фиксировалось в описывающих заключенные в таких шатрах соглашения документах) синий (?) круглый шатер.

Сенешаль (заместитель магистра в его отсутствие) занимался административными делами (земли, провиант, дома). Позднее эта должность (известная с 1129 года, но исчезнувшая в 1190-е гг.) трансформировалась в пост командора, занимающегося продовольствием для ордена. Из сенешалей ордена Рорик де ла Куртин участвовал в осаде Акры (1191), Беренгар де Кастельперс, вероятно, пал в одной из кампаний против Саладина в 1179 году, а Урс де Альнето, вероятно, погиб при Крессоне. Сенешалю полагались четыре верховых животных, причем вместо мула он мог приобрести дорожную лошадь (пальфруа). Свита: два оруженосца, рыцарь-компаньон (с тремя лошадьми и двумя оруженосцами), брат-сержант (с двумя лошадьми), тюркопол и понимающий по-сарацински писец (у каждого по лошади), писец-диакон и двое пеших слуг. У сенешаля имелся гонфанон (знамя) Босан; его шатер (круглый) и рационы коням те же, что у магистра.

Маршал [10] отвечал за военную сторону в ордене. Он располагал тремя лошадьми и двумя оруженосцами. Вместо мула маршал мог обзавестись тюркоманом, которого (в отличие от другого коня для путешествия, ронсена) маршал имел право не отдавать другому брату по его требованию. Свита: конный брат-сержант (маршал мог выдать ему второго коня), конный тюркопол и, видимо, рыцарь-компаньон. Маршальский эгийе (шатер среднего размера) состоял из четырех полотнищ, трех кольев и двух крюков; для размещения оруженосца и доспехов полагалась особая «маленькая палатка» (гребелёр). Когда и магистр, и сенешаль отсутствовали, орден возглавлял маршал. Он назначал подмаршала и знаменосца, распоряжался конями, оружием и доспехами, поступавшими к нему (в том числа из-за моря), исключая арбалеты (в ведении командора королевства) и тюркское вооружение (командоры закупали его и снабжали подчиненных им сержантов ремесел), имел широкие права по закупке, реквизиции и распределению животных и военного снаряжения. Братьям запрещалось требовать себе коня или мула; но если возникали проблемы с конем или он погибал, они могли просить маршала о замене. На войне все братья-рыцари, братья-сержанты и воины ордена находились под началом маршала.

«Командор страны Иерусалимской и королевства» (или «великий командор королевства Иерусалимского») был казначеем ордена [11]. Так, к его функциям относились попечение о взятой на войне добыче, не имеющей отношения к военному делу - т.е. о скоте и рабах (поскольку лошади под седлом и оружие переходили в ведомство маршала). Казначей контролировал дома, деревни (казали) тамплиеров, их корабли [12] и склады в Акре. Его свита: три лошади, мул (или пальфруа вместо него), два оруженосца, сержант (с двумя лошадьми), грамотный диакон, двое пеших слуг, конные писец-переводчик и тюркопол. Шатер и палатка для оруженосцев казначею полагались те же, что у маршала.

Смотритель одежд монастыря, или постельничий (компаньон командора королевства) отвечал за выдачу орденского облачения и постельных принадлежностей (кроме шерстяных одеял), распределял дары, сделанные ордену. Также он должен был следить за тем, чтобы братья одевались должным образом, согласно уставу. Состав его свиты: четыре лошади, два оруженосца, обозник. Шатер был как у маршала (но смотрителям одежд в Триполи и в Антиохии шатра не полагалось), а еще малая палатка для оруженосцев и палатка для портных, находящихся в подчинении смотрителя.

Все перечисленные выше лица являлись высшими чиновниками ордена, хотя их точные отношения в его иерархии неясны. Скажем, смотритель одежд подчинялся казначею, но устав описывал его как стоящего «выше всех прочих братьев» после магистра и маршала.

Командор города Иерусалима (по уставу, у него три лошади, а вместо мула мог приобрести тюркомана или хорошего ронсена; свита - два оруженосца, брат-сержант с двумя лошадьми, понимающий по-сарацински писец с лошадью и конный тюркопол; круглый шатер; носил при исполнении обязанностей гонфанон Босан или флаг) отвечал за безопасность паломников, двигающихся к водам Иордана. Командор приводил с собой вьючных животных, чтобы перевозить провизию и самих пилигримов, если потребуется. Десять братьев-рыцарей при нем должны были прислуживать паломникам и охранять в пути и на стоянках Святой Крест. Командору отходила половина добычи, захваченной за Иорданом и предназначенной командору Иерусалимского королевства. Наконец, командору города (должность исчезает после 1187 года) подчинялись и ездили под его знаменем все светские рыцари из Иерусалима, связанные с орденом, а также все пребывающие в Иерусалиме братья - в отсутствие маршала.

Тюркополье, или тюркоплие [13] (три лошади, вместо мула мог быть тюркоман, а вместо шатра - палатка-гребелёр, которая грузится на вьючное животное), ведал тюркополами ордена и всеми его вооруженными сержантами. Но если тюркополье нужны были новые тюркополы, он должен был связаться с маршалом и тот предоставит ему необходимое количество. В отличие от своих подчиненных, тюркополье, несомненно, всегда был франком-латинянином. Также он мог командовать рыцарями – от пяти до десяти человек - на разведке; если их было десять, включая командора рыцарей с Босаном, тюркополье сам переходил под его начало (однако, устав, излагая события начала 1240-х гг., упоминает случай, когда тюркополье сопровождали командор брат Марго и 10 рыцарей, «охранявших его» - скорее, отряд прикрытия, чем уставное сопровождение). Подмаршал, знаменосец, сержанты магистра, маршала и командора королевства, если не находились в отряде тюркополье, то не подчинялись ему.

Знаменосец (гонфанонье) отвечал за всех оруженосцев Дома (нанимал их, знакомил со статутами, выплачивал жалованье, выдавал ячмень, солому и обувь, возглавлял их капитул, наказывал за проступки). Ему полагались две лошади и палатка-гребелёр на вьюках. Он со своим знаменем Босаном возглавлял эскадрон оруженосцев, когда те шли на пастбище или водопой. На марше знаменосец ехал впереди знамени, которое держал оруженосец или часовой, возглавляя эскадрон; на войне знамя нес тюркопол, а знаменосец строил оруженосцев Храма в отдельный отряд. Подмаршал распоряжался ремесленниками в конюшнях и оружейниками (ремонт и распределение сбруи, седел, оружия, бочонков для воды). Подмаршалу полагалось две лошади, палатка-гребелёр на вьюках, он подчинялся маршалу во всем касательно экипировки братьев. Все служилые братья «без оружия» из ведомства маршала были под началом подмаршала. В отсутствие маршала знаменосец подчинялся подмаршалу; если же не было на месте и знаменосца, оруженосцы находились в полном распоряжении подмаршала. На попечении инфирмария находился лазарет ордена. Все эти чиновники набирались из числа рыцарей, исключая подмаршала и знаменосца, бывших сержантами.

Командоры земель Триполи и Антиохии (вместе с командором иерусалимских земель, это были фактически магистры трех (суб-)провинций орденской провинции Святая земля, т.е. Латинского Востока; в XIII в. вместо иерусалимского командора появятся прецепторы Армении и Кипра) пользовались в своих командорствах полномочиями, равными власти магистра (но не в его присутствии), поддерживая боеготовность замков (с их шателенами: в отличие от госпитальеров, у тамплиеров шателены подчинялись командорам провинций), снабжая их припасами и сержантами для охраны ворот. Каждому командору полагались три лошади, вместо мула мог быть пальфруа; гонфанон Босан и круглый шатер; сопровождающие лица - рыцарь-компаньон, брат-сержант с двумя лошадьми, писец-переводчик, диакон и тюркопол (у каждого из троих по лошади), пеший слуга. «А когда командор земли Антиохийской отправляется в страну Армению, он может взять капеллана и переносную часовню».

Формально маршалы провинций (Триполи и Антиохия) исполняли те же самые полномочия, что и маршал ордена, будто бы тот находился там. Однако, не обнаружено никаких следов деятельности провинциальных маршалов на Востоке. Достаточно было маршала ордена в Иерусалиме, а военные ресурсы в Триполи и в Антиохии, очевидно, были слишком незначительны и не требовали наличия маршала. Согласно уставу, тогда снаряжение и коней братьям выдавал командор конкретной области.

За командорами провинций Востока шли братья-рыцари командоры домов (три или четыре лошади и два оруженосца у каждого) и командоры рыцарей (помощники командоров областей, они возглавляли отряды вооруженных братьев в сражениях). Домом, обителью, или крепостью ордена мог командовать и сержант (один конь; мог взять себе оруженосцем одного из своих сержантов, или получить оруженосца от знаменосца), если под его началом не было рыцарей. Наконец, брат-казалье (два коня, оруженосец) выполнял функции администратора в деревнях ордена.

Личный состав армии тамплиеров представляли братья-рыцари (им полагались каждому в походе палатка гребелёр и шатровый столб шевалле) и сержанты. Их статус в значительной степени зависел от социального положения в былой жизни (само выражение «рыцарь» иногда официально служило синонимом обозначения «брат», тем более, что до 1129 г. все члены «ордена» именовались именно «рыцарями», а термин «брат» появится только после этого года). Бернар Клервоский заявлял, что иерархия ордена основана не на родовитости, а на заслугах. «Почитаются лучшие, а не знатнейшие», - вот точные слова Бернара. Если это и соответствовало действительности, то вскоре ситуация изменилась. Уже к середине XII в. обязательно надо было быть человеком благородного происхождения (рыцари-монахи комплектовались из рядов мелкой и средней знати), чтобы надеть белый плащ. Каждый получал место в ордене в соответствии с сословной принадлежностью [14]. Неясно, существовали ли в первые годы различия между рыцарями и сержантами, и перевод Латинского устава избегает именования сержантов «братьями», но уже в 1139 г. Папа Иннокентий II будет обращаться к «братьям - и рыцарям, и сержантам».

Новобранцы-нобили перед поступлением в орден обязательно проходили церемонию посвящения в рыцари. К 1260-м гг. только «сын рыцаря или (сын) сына рыцаря», рожденный в законном браке, мог поступить в ряды братьев Храма. За попытку скрыть былой социальный статус при поступлении в орден, виновный наказывался изгнанием из его рядов. Серьезным нарушением также считался случай, когда рыцарь пытался вступить в орден как сержант. В уставе приводится случай, когда брат-рыцарь из Антиохии, оказавшийся на самом деле простецом, не из рыцарского рода, был лишен белого плаща и получил взамен сержантское облачение.

Рыцарю полагались три лошади: боевой конь, лошадь для верховой езды (или мул вместо нее) и вьючная лошадь. На них он получал попоны и порции ячменя. Однако, «когда братья монастыря берут меру ячменя на 12 лошадей, лошадям магистра дают 10 (рационов)», хотя «на войне и когда братья идут в набег, обеспечение должно быть общим». Сам рыцарь (вместе с оруженосцем - с дозволения магистра, он мог взять себе второго оруженосца и четвертого коня) составлял базовую единицу конницы Храма. Оруженосец (фактически, слуга и конюх, не обязательно юного возраста), хотя и подчинявшийся уставу (вплоть до применения к нему телесных наказаний), не являлся членом ордена, но нанимался со стороны на условленный срок (видимо, год или два). Он ухаживал за лошадьми своего господина, ездил на них (а также водил, пас их, собирал фураж), хотя не принимал непосредственного участия в сражении.

Сержанты, братья неблагородного (но свободного) происхождения, распоряжались только одной лошадью (вторую им могли позволить только капитул или магистр). Лишь сержантам-чиновникам ордена на Востоке (подмаршал, знаменосец, брат-повар монастыря, кузнец монастыря и командор порта в Акре) полагалось по два коня и по оруженосцу. Среди сержантов встречались не только европейцы и сирийские франки (пулены), но и армяне, крещеные арабы (как и в Госпитале) [15] и сирийцы (как сержант Леон, брат-казалье, предавший Сафед [16] - в его гарнизоне были сирийцы, сержанты и лучники, - в 1266 г.). То, что на Востоке (где преобладали вооруженные - «братья монастыря», в отличие от «братьев ремесел», обычно не имевших оружия) часто использовался термин sergens, а во Франции - seruiens (ремесленники, часто немолодые и непригодные к военной службе), может отражать нормы написания, а не внутреннюю градацию. И на Востоке известны братья-ремесленники из конюшен, каменщики, пекари, кузнецы и повара - сержанты.

Тюркополы были легковооруженными лучниками (коней получали от ордена, если приходили со своей сбруей, но если им выдавали жалованье и возмещение за гибель лошади, то они являлись со своим конем). Тюркополов нанимали (за три безанта в год, судя по Каталонскому уставу) перед конкретной кампанией (вероятно, сначала из сирийских туземцев, населения смешанного греко-тюркского происхождения, крещеных мусульман, а со временем все чаще из сержантов-латинян, просто легко экипированных и обученных действовать на восточный манер). Но часть их постоянно состояла на службе ордена - «наши тюркополы»; в XIII столетии появятся и братья-тюркополы, и упоминания о неоплачиваемой службе тюркополов. Они были гонцами, вели разведку, в бою действовали в качестве застрельщиков, при необходимости атаковали вместе с тяжелой конницей. Устав запрещал тюркополье, без разрешения магистра или маршала, позволять своим подчиненным атаковать или, рассыпавшись, беспокоить противника и вести с ним перестрелку. В августе 1179 г., после взятия замка тамплиеров у Брода Иакова, султан казнил всех «вероотступников и лучников», составивших большинство пленников. Под обеими категориями могут отчасти пониматься и тюркополы.

С 1139 г. орден имел право на собственных братьев-капелланов, которые появляются уже с 1140 года (с XIII века ими, видимо, руководил приор монастыря). Только им было позволено выслушивать исповедь; они брили бороды и могли носить перчатки. Им помогали священники и клирики, набранные орденом. Наконец, для ухода за братьями орден привлекал врачей со стороны.

На Востоке ритм жизни братьев Храма задавали именно набеги, походы, осады, битвы, перемежавшиеся перемириями. Эти изнурительные операции были не всегда эффективными, но как правило дорогостоящими. Обладая значительным опытом боевых действий в Заморье, орден тщательно оценивал военную ситуацию во избежание поражений, которые не только вели к неоправданным потерям в живой силе (тамплиеры обычно последними отступали с поля), но и наносили серьезный урон казне Храма [17].

Такие (пусть и редкие) кризисы истощали все ресурсы ордена. Потери при Ла-Форби были эквивалентны 28 тыс. ливров, что, для сравнения, равнялось бы почти 1/9 годового дохода монархии Капетингов. Сенешаль Андре де Монбар около 1150 г., войдя в огромные долги и понеся колоссальный финансовый урон в Антиохийской экспедиции годом ранее, просил магистра немедля прислать ему деньги и людей, «чтобы мы могли выжить». Согласно Гийому Тирскому, при неудачном штурме Аскалона (1153 г.) вместе с магистром погибли 40 братьев. Но, как утверждают Михаил Великий (1126-1199) и Григорий Бар-Гебрая (1226-1286), историки сирийской яковитской церкви, убитых под Аскалоном тамплиеров было 400, а по словам европейского хрониста (из льежского монастыря Св. Иакова - опирался на рассказ очевидца), там пали 120 христиан. Возможно, Гийом имел в виду только рыцарей и не учитывал вспомогательный вооруженный персонал, а потому большее число погибших (120) вполне может быть истинным - серьезный удар по боеспособности ордена! После Крессона в начале сентября Урбан III писал прелатам Англии, дабы те помогли тамплиерам конями и оружием, «посредством коих они смогут лучше защищать страну». Так и после Ла-Форби, «французский король, госпитальеры и тамплиеры выслали туда [в Святую землю] как можно скорее новоиспеченных рыцарей и военный отряд вместе с большой суммой денег» (1245 г.). Но Александр IV в послании 1255 г. отмечал, что за последние пятнадцать лет тамплиеры потеряли большую часть своих людей, коней и средств в битвах с неверными и во время крестового похода Людовика IX, и в итоге глубоко погрязли в долгах.

На протяжении двухвековой истории ордена шесть маршалов Храма (из 20 известных) и семь или восемь великих магистров (из 23) пали в битвах или умерли во вражеском плену, а по меньшей мере дважды весь «монастырь Храма» в Заморье был уничтожен в военных кампаниях. Но кроме боевых потерь, были и санитарные, люди умирали от болезней, становились негодными для военной службы, наконец, просто старели, да и для западных прецепторий [18] требовались опытные администраторы и персонал. Полагавшийся первоначально годичный испытательный срок для кандидатов на вступление в орден совершенно не соблюдался - из-за постоянной потребности в новобранцах для службы на Востоке. И с Запада (прежде всего, Франции [19] и Иберии - у госпитальеров наблюдалась та же географическая «система») непрерывно шли подкрепления [20]. Допросы 76 тамплиеров (47 рыцарей, 26 сержантов, 3 священника) в 1310 г. на Кипре показали, что 10 из них присоединились к Храму на Востоке (Морея, Кипр, Армения), а прочие приплыли из Франции и ее провинций (39), из Англии (4), Италии (7), Иберийского полуострова (12), Империи (3). Для пополнения монастыря в Заморье предпочитали людей в возрасте от 20 до 29 лет. Вообще уже Латинский устав (1129) запрещал принимать в орден мальчиков, пока те не войдут в возраст, в котором смогут носить оружие против «врагов Христовых в Святой земле».

Об одной успешной и обширной вербовочной кампании мы имеем достаточно полные свидетельства источников. С 1127 г. первый магистр тамплиеров Юг де Пейн путешествовал по Западной Европе, стараясь (по поручению короля) привлечь в орден новых людей для планируемой осады Дамаска, а также новые владения и дарения - создать новую базу на Западе. Граф Тибо де Блуа, самый могущественный из вассалов французского короля, одним из первых одарил храмовников. Графы Фландрские поступили так же. Граф Фульк Анжуйский во время своего первого же паломничества в Святую землю присоединился к ордену и с тех пор ежегодно выделял ордену определенные денежные суммы; он также помог ордену приобрести других меценатов. (Юг де Пейн прибыл на Запад вместе - или хотя бы одновременно - с посланниками короля Бодуэна II, которые должны были предложить Фульку руку королевской дочери, и вместе с ней Иерусалимский трон; 31 мая 1128 года Фульк принял крест.) В Нормандии Юга принял, чествовал и щедро одарил король Генрих I Английский. Пейн посетил Авиньон (?), Англию и Шотландию и, покинув двор графа Тьерри Эльзасского, через его Фландрию возвратился в Труа в январе 1129 года. На протяжении первой половины этого года он готовился к возвращению в Палестину вместе с графом Фульком. Как видим, благородное происхождение Юга давало ему возможность находиться при дворах князей и государей, в результате чего рос интерес знати к Востоку. За ним последовали аристократы из Шампани и Фландрии, имена которых в основном остались неизвестными, а также британцы: «В том же году [1128] Юг де Пейн, магистр рыцарей Храма Иерусалимского, явился в Англию и многих увел с собой в Иерусалим. Среди них отправился (туда) Жоффруа [читай, Фульк], граф Анжу, будущий король» (хроника Генри Хантингдонского). «Англосаксонская хроника» более многословна о Юге де Пейне:

«И с ним они послали в Иерусалим много добра в золоте и в серебре. И он призывал народ идти в Иерусалим; и пошли туда с ним и за ним больше людей, чем когда-либо ранее, со времен первого похода в дни папы Урбана. Хотя немного пользы вышло из этого; ибо говорил он, что могущественная война началась между христианами и язычниками; но когда они пришли туда, оказалось, что все это ложь. И так жаль, что все эти люди тяжко потрудились зря». Ибн ал-Каланиси подтверждает, что с «королем Графом» [Фульком Анжуйским] приплыло в Святую землю «огромное воинство».

Рекрутов надлежало обеспечить конями и снаряжением. Найджел де Лоншан, критикуя тамплиеров за поражение латинян при Мардж-Аййуне, с сарказмом отмечал, что тому, кто желает вступить в орден, выдают откормленного коня и белый плащ, но его тут же убивают в бою. Лошади были столь же важны, как и сами воины, и стоили очень дорого, что объясняет подробную регуляцию их числа в уставе. Один из авторов XII века, Уолтер Мэп, вообще связывал основание ордена Храма с защитой не паломников, а коней! По словам Мэпа, бургундский рыцарь Пейн, совершая паломничество в Иерусалим, взялся за оборону от нападений сарацин водопоя для лошадей подле города, для чего и основал орден тамплиеров.

Подземные пещеры восточнее мечети ал-Акса, на юго-востоке Храмовой горы, при Фатимидах были приспособлены под размещение лошадей. Появившиеся позднее в Иерусалиме франки решили, что таково было приспособление пещер в незапамятные времена и связали их с именем библейского царя Соломона. Появившиеся в городе тамплиеры быстро нашли пещерам применение. Пилигрим-монах из Германии Теодерих (около 1172 г.) писал о том, что иерусалимский «дворец Соломона» «перешел в руки рыцарей-тамплиеров, которые обитают в нем и в других зданиях, с ним связанных, имея много хранилищ для оружия, одежды и продовольствия в нем, и всегда пребывая настороже для охраны и защиты страны. Под ним [храмом] у них есть конюшни для коней, выстроенные самим царем Соломоном в древности, примыкающие ко дворцу», где, «по нашим подсчетам, можно разместить десять тысяч коней и их конюхов»!

Вениамин, сын Ионы, купец-иудей из Туделы (Наварра), путешествовал по Средиземноморью в период между 1159/1167 и 1172-1173 гг. Конюшни произвели и на него неизгладимое впечатление. По его словам, эти строения состояли «из больших камней, и подобных им нигде в мире не увидеть!» Более реалистично настроенный паломник, Иоганн Вюрцбургский (конец 1160-х гг.?), видел в «храме Соломоновом» «конюшню столь удивительной вместимости и столь великую, что в ней может разместиться более двух тысяч лошадей или полторы тысячи верблюдов» [21]. Правда, и это скорее оценка численности всего конского поголовья ордена в городе, а не только подземных вместилищ (в них помещалось, самое большое, сотен пять коней, вместе с оруженосцами, конюхами и, быть может, ночевавшими там пилигримами). Железные кольца в стенах, к которым привязывали коней, все еще оставались на месте к середине девятнадцатого столетия.

Под Акрой у ордена были (уже к 1198 г.) собственные (обнесенные стенами) помещения для волов - Boverie. Заведовавший ими командор также, вероятно, отвечал за орденских верблюдов. Вьючные животные тамплиеров квартировали в укрепленном казале севернее Акры - Somelaria Templi (ныне деревня ас-Саумарийа, на дороге из Акры в Нахарию). Конюшни в предместье замка тамплиеров Шато-Пелерен (Атлит) были рассчитаны на более чем двести животных, но нередко считается, что это были не кони, а скот. Впрочем, обнаружили и еще одно помещение поменьше, для коней, а среди находок в конюшнях были как предметы сбруи, так и подковы. Последние были и западного (из-за небольшого размера - самое большее, 13,3 х 12,5 см - они, вероятно, подходили для дорожных коней, а не боевых скакунов или вьючных лошадей), и восточного типа (железные пластины овальной формы, немного заостренные, сплющенные на концах и с отверстием в центре, диаметром около 2 см).

По подсчетам известного исследователя истории ордена, профессора Малькольма Барбера, тамплиерам приходилось содержать на Востоке в XII веке порядка 4000 коней, не считая вьючных животных и верблюдов. Значит, ежедневно на них уходило примерно 40 тонн фуража (наполовину травы, или сена, и ячменя, или овса) и 130 тысяч литров воды - пожалуй, даже больше, не говоря уж о походных или путевых условиях. Коней своих братья Храма ценили и берегли. Уже во время Второго крестового похода (когда французы лишились множества лошадей на марше по Малой Азии) тамплиеры, к удивлению хрониста, «сохранили своих скакунов, пускай те и были истощены». Вражеские лучники целились именно в коней латинян - без них рыцари легко попадали в плен. На марше было нелегко добывать фураж, постоянно подвергаясь нападениям. Одна такая стычка (6 ноября 1191 г.), когда фуражиров охраняли тамплиеры, переросла в настоящее сражение. Среди причин отказа наступать на Иерусалим в декабре 1191 г. называли тяжелые потери в конском составе из-за наступивших холодов.

Учитывая все это, а также продолжительность жизни коня (около 20 лет в среднем), его подверженность болезням, орден постоянно «хватался за голову, ибо столько лошадей теряли», что неизменно нуждались в конском ремонте. Орден закупал лошадей и вьючных животных на самом Востоке (но, скажем, в 1217 г. коней в наличии было так мало, что их вообще не удалось купить!), разводил здесь жеребят (их контролировал казначей). О многом говорит тот факт, что тамплиер, убивший или ранивший по неосторожности коня или мула, мог быть лишен орденского плаща - это наказание уступало по тяжести только изгнанию из Дома! Но зависимость от западных поставок вооружения, лошадей [22] и продовольствия всегда была велика. Христианский Восток не мог обеспечить себя сам. За постоянную поставку продуктов и лошадей приходилось платить дорогую цену.

Продолжение